Иностранным компаниям, объявившим об уходе с российского рынка, предстоит решить дальнейшую судьбу своих заводов на территории страны.
Шведская IKEA, немецкая REHAU и многие другие приостановили работу производств в России, и пока неясно, что будет с тысячами сотрудников.
Еще один важный вопрос: будут ли заводы зарубежных компаний просто стоять замороженными, может ли возникнуть вероятность продажи или же национализации иностранных промышленных мощностей. «Известия» разбирались в перспективах.
Гарантировать занятость
Первый зампредседателя правительства РФ Андрей Белоусов по итогам встреч с представителями РСПП и «Деловой России» заявил, что на сегодняшний день предлагается три варианта развития взаимоотношений с иностранными партнерами на фоне экономической ситуации и санкционной политики ряда стран в отношении России.
— Мы проанализировали заявления властей иностранных государств и конкретных компаний, которые, осуществив огромные инвестиции в локализацию производств, не хотят покидать российский рынок, но сталкиваются сегодня с беспрецедентным политически мотивированным давлением собственных регуляторов, — сказал Андрей Белоусов (цитаты представлены «Известиям» в аппарате первого вице-премьера РФ).
При этом, по словам первого вице-премьера, сегодня могут появиться предприятия, акционеры которых принимают решение уйти с российского рынка. В этой связи возникает три варианта. Первый — компания продолжает полноценную работу в России.
При этом обеспечивается в полном объеме поставка сырья, материалов, комплектующих, необходимых для производственного процесса, выполняются трудовые обязательства перед сотрудниками. Во втором варианте иностранные акционеры передают свою долю под управление российских партнеров и впоследствии смогут вернуться на наш рынок.
И третий вариант — когда компания окончательно прекращает работу в России, закрывает производство и увольняет сотрудников. «Мы к этому относимся как фактически к умышленному банкротству», — отметил Андрей Белоусов.
В пресс-службе Министерства промышленности и торговли РФ «Известиям» пояснили, что «все три варианта нацелены на то, чтобы не допустить остановки работы производственных площадок в России».
На данный момент далеко не все иностранные компании с промышленными мощностями на территории РФ поддались судорожной панике и тенденциозным экономическим призывам.
Например, директор по внешним коммуникациям и корпоративному имиджу «Леруа Мерлен», член Ассоциации менеджеров Лола Сатторова рассказала «Известиям», что все 112 магазинов торговой сети в России работают в стандартном режиме и не планируют каких-либо изменений. Заметим, у «Леруа Мерлен» более 44 тыс. сотрудников по всей России.
Вместе с тем первый вице-президент Союза промышленников и предпринимателей Санкт-Петербурга Михаил Лобин настроен решительно относительно покидающих рынок иностранных компаний: «раз уж в инфраструктуру этих предприятий вложено много наших средств — должен рассматриваться вопрос об их национализации».
Для многих компаний, безусловно, принять финальное решение о полном уходе с рынка сложно, поскольку есть производственные мощности. Выйти из таких активов в текущей ситуации достаточно непросто без колоссальных потерь, отмечают в маркетинговом агентстве «Русопрос».
Например, если говорить про IKEA: мебельная фабрика ООО «Икеа Индастри Новгород» (выручка предприятия — 8 млрд рублей в год), расположенная рядом с Великим Новгородом, на данный момент не закрывается, а приостанавливает производство.
Судя по заверениям руководства, ближайшие три месяца сокращение персонала не планируется.
Вероятнее всего, аналогичная ситуация и с предприятием «Икеа Индастри Тихвин», расположенным в Ленинградской области и выпускающим мебель из массива сосны.
Другой пример — бренд REHAU (компания объявила о приостановке деятельности в РФ), наиболее узнаваемый бренд оконного профиля в России с долей рынка не менее 19%.
В 2002 году компания открыла завод в селе Гжель Московской области, производственные мощности — более 65 тыс. т оконного профиля в год. Заметим, что в целом в российском представительстве REHAU трудятся около 700 сотрудников.
Руководство компании в официальном письме заявило о том, что планирует продолжить работу в РФ, когда (и если) это будет возможно.
— Из данных примеров можно сделать вывод, что международные бренды, остановившие деятельность, планируют понаблюдать за ситуацией на отрезке в 1–3 месяца и далее принимать окончательные решения относительно российских активов и персонала, — говорят в маркетинговом агентстве «Русопрос». — Решения будут приниматься, исходя из политической конъюнктуры, так как пока предугадать развитие событий крайне сложно. Всё вышесказанное дает осторожную надежду на возвращение привычных товаров в магазины.
А что будет при худшем сценарии с заводами, если брендам действительно придется окончательно уйти из РФ? Вероятно, такие компании будут пытаться продать производственные мощности. Наверное, покупатель найдется, считают специалисты.
Всё же член генерального совета «Деловой России» Алексей Мостовщиков успокаивает тем, что «пока нет никакой точной информации, что будет происходить с производственными площадями, ушедших из России компаний».
Он полагает, что компании рассматривают несколько вариантов: передача управления людям под новым брендом / продажа производственных площадей и прекращение любых взаимодействий с Россией.
Хотя по мере развития ситуации складывается ощущение, что возможна частичная или полная национализация иностранных активов, отмечает он.
В свою очередь, председатель ФНПР Михаил Шмаков отметил, что «нельзя допустить, чтобы уход ряда компаний с российского рынка в условиях внешних санкций привел к серьезным экономическим потерям и снижению уровня жизни людей».
«Предприятия зарубежных компаний, чьи владельцы закрывают производство в нашей стране и увольняют сотрудников, должны будут пройти процедуру банкротства, перейти в собственность государства и быть национализированы», — отметил он.
— По этому вопросу необходимо принять политическое решение, — считает депутат Госдумы Алексей Веллер. — И оно будет зависеть от того, насколько затянется санкционное противостояние. Думаю, оно не будет слишком жестким, вряд ли речь пойдет о национализации, поскольку это прецедент, очень негативно влияющий на инвестиционный климат.
Основатель и СЕО платформы персональных предложений для покупателей BrandLink Георгий Макаров уверен, что «иностранные заводы будут стоять какое-то время, компании будут следить за развитием ситуации, пытаться восстановить поставки».
Кто в лес, кто по дрова
Издержки перехода из прежней правовой среды в новую — вопрос больших консенсусов, объясняет «Известиям» главный редактор Агентства новостей розничной торговли (АНРТ) Матвей Быстров.
— Вскоре мы в масштабе сможем увидеть ту же ситуацию, которую несколько лет назад уже наблюдали в миниатюре в Крыму, — говорит Матвей Быстров. — Там, например, работали магазины Auchan и Metro.
Но когда в обстоятельствах, напоминающих сегодняшние, полуостров сменил юрисдикцию, волшебным образом эти магазины там не закрылись, а как ни в чем не бывало продолжили работать — в отсутствие каких бы то ни было претензий со стороны штаб-квартир корпораций, которым принадлежат эти бренды.
То есть какие-то непонятные люди торговали в огромных гипермаркетах под прежними западными вывесками, но никаких жалоб от владельцев брендов на нарушения рекламного законодательства или закона о защите конкуренции почему-то не поступало.
Руководитель направления оценки бизнеса практики инвестиционного консалтинга и оценки Дмитрий Трофимов сообщил, что компании, которые заявили, что окончательно уходят из России, сейчас заняты продажей российских активов.
Например, Shell продает доли в проектах «Сахалин-2» и других проектах по разработке месторождений нефти и газа в России.
Большинство из тех, кто вынужден из-за санкций покинуть российский рынок, заняли выжидательную позицию: они временно приостановили производства, сократили персонал (так, к примеру, поступили IKEA, Ford, Toyota, Siemens).
— Однако многие западные компании всё же предпочли остаться и пока продолжают работу, — рассказывает Дмитрий Трофимов. — Впрочем, новых инвестиций от них ожидать не следует.
Здесь следует отметить, что сами западные производители переживают не лучшие времена, особенно это касается автопрома.
И есть вероятность, что поддержка санкционной риторики скажется в дальнейшем и на возвращении компаний на российский рынок — легким такое возвращение, вполне возможно, не будет.
Председатель совета ТПП РФ по развитию потребительского рынка Александр Борисов замечает, что в штаб-квартирах иностранных торговых сетей FMCG, таких как АШАН, Metro, здравый смысл возобладал над волной антироссийской риторики и они продолжат свою работу на прибыльном для них рынке.
— Вероятность ухода ряда игроков рынка существует скорее там, где вероятность финансового ущерба будет оценена как невысокая по сравнению с возможным моральным уроном на собственном национальном рынке, — отмечает представитель ТПП РФ.
Поживем — научимся
Надо сказать, что иностранные предприятия, которые, подобно IKEA, объявили о закрытии бизнеса в России, представляют собой не только средства производства (заводы), но и еще готовую бизнес-структуру.
— По сути, это готовый бизнес, из которого уйдут только топ-менеджеры-экспаты, а весь менеджмент среднего звена и рядовые сотрудники останутся, и они владеют необходимыми навыками, чтобы продолжить осуществлять производство и продажу продукции, — говорит управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский. — Было бы наивным полагать, что такие большие структуры вдруг возьмут и бросятся врассыпную: скорее будет вариант некой постепенной национализации этих активов, которая будет одновременно и ответом на санкции, и способом сохранить производство нужных потребительских товаров.
Конечно, некоторые ноу-хау при этом могут быть утеряны, однако опыт того же Китая показывает, что копирование технологий возможно при условии легализации этого процесса и государственного финансирования.
Сейчас в инфополе паника, но нужно осознавать, что рынок мировой торговли не ограничивается Европой и российские автопроизводители, например КамАЗ, ищут возможность переориентировать договоры об импорте на азиатских партнеров, и, по оценке эксперта, они справятся с этой задачей.
— У топ-10 иностранных компаний в России активов примерно на 4–5 трлн рублей, — отмечает Илья Жарский.
— Если взять топ-50, получится около 10–15 трлн рублей активов, в том числе заводы по сборке автомобилей и их компонентов, табачные заводы, торговые сети DIY, производства продуктов питания, слабоалкогольных напитков.
Во всех них работают россияне по иностранной бизнес-методике, и эта методика воспроизводима, по крайней мере, в вопросе менеджмента и логистики уж точно.
Генеральный директор аудиторской компании МКПЦ Дмитрий Винокуров замечает, что уже сейчас фактически федеральное правительство обозначило, как оно будет реагировать на приостановку деятельности иностранных компаний в России на какое-то время или объявления о сворачивании бизнеса в России. Хотя речь прямо не идет о национализации таких компаний, варианты всё равно озвучены достаточно жесткие. Приоритетом правительства на текущий момент является поддержка производственной активности и сохранение занятости населения.
— Вероятность новых волн ухода с российского рынка иностранных компаний достаточно высока, поскольку санкционное давление будет затрагивать всё большее количество отраслей и секторов экономики, — говорит Дмитрий Винокуров.
— При этом часть заводов фактически остановится и производство будет заморожено на неопределенный срок.
К примеру, заводы иностранных автомобильных марок — ни передать другому собственнику, ни организовать собственное российское производство невозможно, это касается таких брендов как Mercedes-Benz, BMW, Ford.
Компромиссным в этих ситуациях могло бы быть решение собственников по-прежнему выплачивать заработную плату всем сотрудникам на протяжении периода вынужденного простоя в производстве. Как это сделала IKEA — приостановила деятельность до мая, при этом не сокращая штатных сотрудников, люди будут получать заработную плату.
Доцент экономического факультета РУДН Сергей Зайнуллин уточняет, что текущее российское законодательство не позволяет моментально закрыть предприятие.
В случае добровольной ликвидации необходимо уведомить о массовом сокращении центры занятости, профсоюз за три месяца, работников не менее чем за два месяца с выплатами от двух- до четырехмесячной зарплаты.
Процедура ликвидации с уведомлением налоговых органов, публикацией уведомления кредиторов, налоговыми проверками, расчетами с кредиторами займет на практике 6–12 месяцев. А за это время многое может измениться как на рынке, так и в геополитическом поле.
— Всё же прекращать производство и терять российский рынок для иностранных производителей совершенно невыгодно, — считает экономист РУДН. — Ведь в России доступ к ресурсам — энергии, металлам, древесине, газу, нефти и т. д.
— намного проще и дешевле, чем в Европе. Простой заводов и их консервация — это чистые убытки. Трудовые ресурсы, в том числе и квалифицированные, тоже дешевле.
Другой вопрос, если иностранные, в первую очередь европейские, компании будут насильно, под угрозой санкций вынуждать уходить из России.
Глава Инфолайн Михаил Бурмистров предположил следующий вариант развития событий: «Если в течение двух-трех месяцев геполитическая ситуация изменится, то есть вероятность, что большинство международных игроков работу в той или иной форме продолжат, но, вероятно, ограничат свои инвестиции».
Некачественные продукты: почему Россия не борется с унижением — Аргументы Недели
13 апреля 2021, 14:44 Элеонора Абулян
cоцсети
В отечественных магазинах находится множество товаров: российского, европейского, американского производства. Все они отличаются по качеству: кто-то делает хуже, кто-то лучше и это нормально в условиях рыночной экономики.
Однако есть продукты, которые выпускаются под одним названием, но качество российских продуктов значительно хуже импортных.
Разберем, почему Россия закрывает глаза на некачественную продукцию и добровольно соглашается с продуктовой дискриминацией.
Если брать конкретные примеры, то стиральный порошок лидер по различиям. Стиральный порошок состоит из анионных ПАВ (поверхностно-активные вещества), которые не только хорошо отстирывают жирные пятна, но и вызывают кожные заболевания, если использовать в увеличенных дозировках.
В Евросоюзе запрещено добавлять такие активные вещества больше 2-х%, а в России, в порошках находится больше 20% анионных ПАВ. В целом моющее действие порошка зависит от соотношения ПАВ, чем его больше, тем порошок лучше стирает, но при этом тем он дороже. Чем меньше — тем ниже себестоимость, но и качество стирки.
Для наглядности приведем пример: две рубашки с абсолютно идентичными пятнами постирали одним и тем же порошком, только для стирки первой рубашки взяли с российских полок, а для второй-купили в Германии.
Разница очевидна: для первой рубашки потребовалось всего 50 грамм порошка и она была идеально чистой, а вот что бы вторая рубашка осталась без пятен потребовалось, две стирки. Из этого делаем вывод, что что бы хорошо отстирать вещи российским порошком, потребителю приходится переплачивать в два раза.
Нельзя назвать отличия в составах прямым обманом, потому что это все согласуется и выпускается согласно требованиям и ГОСТу, но даже такие колоссальные различия не подталкивают выпускать продукты под разным брендом.
«Пивные» гурманы могут с уверенностью сказать, что пиво в России и в Европе абсолютно отличается по качеству и вкусу. Объясняется это тем, что в бельгийской версии используется солод, однако из-за его высокой цены в России используют сахар, тем самым снижая цену, но давая российскому покупателю насладиться «хорошим» пивом.
Качество уступает требованиям продажи, ведь чем больше изготовили и продали пива, тем больше денег поступит государственный бюджет Российской Федерации. Однако по данным за ноябрь 2020 года компания «Балтика» (входит в Carlsberg Group), Heineken и AB InBev Efes — теряют свою привычную долю на рынке.
Западные компании считают, что можно оставлять продукцию более низкого качества, потому что российский рынок для них не интересен.
По данным ассоциации производителей «Росчайкофе», в 2019 году россияне купили 180 тысяч тонн кофе, каждый пятый россиянин не может выйти из дома, не выпив чашку кофе. Поэтому отличить плохое кофе от хорошего не составляет труда, особенно если есть с чем сравнивать. По результатам опроса, проводимых в 2020 году
кофе в России содержит на 30% меньше кофеина, чем кофе такой же марки в Евросоюзе.
Это происходит из-за согласованных лояльных требований для производства, появляется некая свобода в действиях: какого-то сырья не закупили нужного качества, технолог может его заменить на другое.
Какого-то компонента не хватает, может подыскать какой-нибудь аналог. Дорогой состав изменяют на более дешевый. Таким образом, продукция вроде похожа, не сильно кажется для потребителя плохой, если не проводить специальные эксперименты.
Как с бороться с некачественными продуктами?
Для начала нужно учитывать, что в каждой стране свои ГОСТы, правила и требования к изготовлению того или иного продукта, именно поэтому вкус, например, шоколадки, купленный в Германии и в России, будет отличаться. Также стоит взять во внимание и фактор бедности рынка.
Чтобы на более бедном рынке продать продукт, он должен быть создан более дёшево. И поэтому производители или заменяют дорогие, натуральные составные части более дешевыми, искусственными. Или снижают концентрацию продукта.
Но если разница колоссальная, то зачем выпускать сильно отличающиеся друг от друга продукты под одной маркой?
Добросовестный производитель должен указывать, что продукт произведен для определенного рынка, поэтому разница в составе может отличаться. Но когда это не происходит, складывается впечатление «продуктового рассизма», когда производитель просто не берет во внимание покупателя в России.
Почему Россия никак не борется с “продуктовым расизмом”?
Российская элита не уважает собственный народ, соглашается на малое и отказывается контролировать поступающие товары. Запад, видя дешевый рынок, относится к нам с презрением и считает, что русские люди могут потреблять некачественный продукт. И пока мы потребляем некачественные продукты и рождаем предложение ничего не изменится, товар не станет лучше.
Экономика россии: посмотрим трезво, без иллюзий
Я заметил однажды, что любое рассуждение или утверждение в наши дни является практически невесомым, поскольку вероятность того, что завтра утром оно будет совершенно неактуальным — почти 100%.
Поэтому все разговоры на макроэкономические темы лучше сводить теперь к конкретным фактам, имеющимся на сегодняшний день, с умеренными каузациями и минимумом интерпретаций. При этом стоит отличать факты от данных, напомню, на всякий случай.
Данные я перечислять не буду, а вот некоторые факты пожалуй указать стоит для более трезвого и полного понимания развивающейся ситуации в экономике и в конкретных секторах. Итак.
Авиаотрасль. Европейские и американские лизинговые компании, а также производители Боинг и Эйрбас отказываются от поставок амортизационных сервисных компонентов для обслуживания самолетов, производители двигателей, и подрядчики-производители комплектующих также прекратили поставки. На подходе производители малых самолетов, очевидно.
Самолеты нужно обслуживать раз в 28 дней. Без обслуживания самолет нельзя выпускать в воздух, он будет стоять на поле. Парк самолетов у российских авиакомпаний преимущественно не новый и естественно лизинговый. На складах запчастей практически нет.
На российских самолетах летать также придется меньше — во-первых, их мало, во-вторых, они все работают на импортном европейском и американском программном обеспечении, производители которого заявили, что они отказываются поддерживать программное обеспечение, поставленное российским компаниям и, естественно, не поставят никакого другого.
Помимо этого, достаточно большой корпус агрегатов и комплектующих там — западного производства, и самое главное — двигатели. Замечу еще, что авиация — это не только пассажирские, но и коммерческие перевозки. В итоге совершенно неизбежен сервисный каннибализм, когда часть парка ставится на бетон и разбирается для создания запаса запчастей.
Однако долго это продлится не может, и это крайне небезопасно. К вопросу о многофакторности будущей инфляции.
Контейнерные перевозки. Это один из самых негативных импактов. Ведущие мировые контейнерные перевозчики, обеспечивающие 70% мировых контейнерных перевозок, прекращают перевозки и в Россию, и из России, в том числе отказываются забирать пустые контейнеры.
Все не скоропортящиеся товары — электроника, одежда, оборудование, лекарства, производственные и сервисные компоненты и пр., и пр. — это контейнерные перевозки.
Причем это касается не только поставок из Европы или Америки, это касается всего мира, в том числе и Азии, и Севера Африки, откуда везется много непищевых товаров, повторюсь, включая производственные компоненты. Например, остановлены контейнерные поставки из Азии, большинство стран которых санкции не вводили.
В частности, Китай полностью прекратил контейнерные перевозки через РЖД – проект, который отстраивался во время пандемии. На непродовольственном рынке России более 60% непродовольственных товаров — импортные.
А остальные 40%, произведенные в России, имеют более 80% импортных компонентов, которые также попадают под понятие “неввозимый товар” — поставщики отказываются от поставок. Более того, операторы отказались осуществлять перевозки сухих автомобильных контейнеров, сохранив (пока) перевозки рефрижераторов.
Здесь уместно напомнить, что Европа — основной торговый партнер России, по крайней мире, был таковым еще несколько дней назад.
А также не стоит забывать, что даже в случае готовности продолжать работу в России, о чем, например, заявил Hyundai, он все равно вынужден приостановить здесь сборочное производство, поскольку не может получить комплектующие из-за той самой логистической изоляции. Еще раз повторюсь: абсолютно все отрасли российской экономики находятся в режиме сужения выпуска или его полной остановки не только потому, что введены санкции, не только потому, что бизнес оценивает риски, как запредельные и лишен технической возможности вести бизнес с Россией, а потому, что логистическая блокада исключает возможность коммерческого взаимодействия. И даже в случае канализации альтернативных вариантов инфляционный удар, очевидно, будет огромной силы.
Автомобильная отрасль. Почти все (а через пару дней, похоже, вообще все) европейские, американские и японские автомобильные производители закрывают продажи в Россию. В том числе поставки сервисных запчастей. Напомню также, что многие из них — это производители крупногабаритного грузового транспорта.
В России парк грузовых траков на 60% состоит из грузовиков тех самых производителей. Да к тому же этот парк на 70% состоит из неновых автомобилей. А Камаз производит свои траки из компонентов, около 40% которых приходится на импортные комплектующие.
У Автоваза доля импортных компонентов еще выше, поэтому он приостановил производство на несколько дней из-за нехватки чипов Bosch — немецкого производителя. На подходе Соллерс, с Патриотом и Буханкой, потому что даже в них сейчас есть импортные компоненты.
Также все (!) нероссийские автомобильные бренды приостанавливают сборочные производства за неимением комплектующих, включая корейские, поскольку контейнерная блокировка исключает возможность получения компонентов.
Тяжелая промышленность — черная и цветная металлургия. На основных металлургических производствах ограничиваются или приостанавливаются программы реновации и постройка новых мощностей, поскольку основные подрядчики — европейские инжиниринговые и машиностроительные компании из Германии, Австрии и Италии. Программное обеспечение, естественно, оттуда же.
Добывающая промышленность. Все редкоземельные металлы, весь газ и вся нефть добывается на оборудовании таких компаний как CAT, Schlumberger и пр., и пр. Часть из них уже объявили об остановке поставок и комплектующих, часть объявят в ближайшем будущем.
Западные нефтегазодобывающие компании. Они ушли и разрывают совместные проекты. Что такое совместные проекты? Это прежде всего технологии и программное обеспечение. Бурение, гидроразрывы и пр. — это все делается по западным технологиям и на западном оборудовании. Ничего подобного ни Китай, ни Юго-Восточная Азия не имеют.
Пищевая промышленность. Здесь тотальная зависимость от оборудования, от кормов, от фармакологии во всех секторах — от растениеводства до животноводства и птицеводства. Семенной фонд, генетические яйца, и пр. — все европейское и американское.
Электроэнергетика. В малой энергетике, обслуживающей в большом объеме сельхозсектор, доля импортного оборудования более 65%, и оно требует постоянного обслуживания. В большой энергетике, программное обеспечение практически полностью западное и японское.
Потребительский сектор. Поставщики одежды, мебели, инструментов, посуды, бытовой электроники электроники, косметики и пр. массово заявляют об уходе с рынка, и это продолжится.
Безусловно, этот тип товаров Китай и Азия заместить смогут достаточно быстро, но, во-первых, вопрос — в каком объеме и какое это будет качество.
А во-вторых, очевидно, Китай воспользуется всеми возможностями расчищенного конкурентного поля, со всеми вытекающими инфляционными последствиями.
Сервисный сектор. Большие сети, типа Burger King, MacDonalds, KFC пока не ушли с рынка, но активно ведут консультации о возможном сокращении бизнеса в России. Поставщики косметики и оборудования для барбершопов и салонов красоты также заявляют о возможном прекращении поставок.
Некоторые гостиничные сети уже заявили о том, что покидают российский рынок. Ресторанный бизнес с нехваткой продуктов и ростом цен на них естественным образом будет депрессировать в инфляционной среде дефицита и инфляционного спайка, а также неизбежной безработицы (малый и средний бизнес уже начали увольнения) и падения доходов потребителей.
То же самое касается фитнес-индустрии. Ну а представители индустрии кинотеатров заявили, что отрасль на грани исчезновения, поскольку четыре главных американских студии больше не дадут в Россию новых релизов, а без американского кино, которое держало посещаемость, заполняемость кинотеатров не превысит 20%, что равносильно окончанию бизнеса.
Не думаю, что здесь можно говорить о замещении китайским или индийским кино.
Поставщики продуктов питания уже начали заявлять о прекращении поставок, новые случаи будут каждый день, и ценовые спайки уже происходят.
Несмотря на то, что сети заявили об ограничении наценки на “основные категории продуктов” на 5%, это означает что всю инфляцию они переложат на “не основные категории”, а это — тот самый “широкий ассортимент” современного супермаркета.
Население в городах давно привыкло питаться не одним кефиром и картофелем. При этом некоторые крупнейшие сети уже объявили об ограничении продаж “в одни руки”.
Медицинское оборудование. Все высокотехнологичное медицинское оборудование — европейского, американского или японского производства. Нет смысла даже обсуждать будущий ущерб от разрыва коммерческих связей — он колоссален. В этом сегменте не идет речь даже о частичном замещении.
Самое главное — производители чипов. Основные производители — Intel, AMD, NVIDIA и TSMC остановили поставки самих чипов и в добавок комплектующих российским производителям чипов, поскольку они свою продукцию делают из импортных компонентов.
Несмотря на то, что южнокорейский Самсунг пока сумел договориться о выводе своей продукции из-под санкций, надо понимать, что это касается только бытовой электроники. Чипы Самсунг прекращает поставлять, как и сложную промышленную технику, включая мед. оборудование.
Очевидно, что чипы — это и есть все мировое производство чего-бы то ни было в диджитализированном мире.
Теперь можно задать вопрос: как быстро Китай, Индонезия, Вьетнам, Индия смогут заместить фактически всю несырьевую экономику? Как быстро и за какие деньги возможно выстроить с ними дополнительные товарные каналы с учетом, например, географического фактора и новых трудностей России с глобальной логистикой? И это при условии, что китайские и другие азиатские партнеры, не вводя санкции напрямую, не решат, что санкции Западного мира лучше соблюдать. Это простой бизнес-интерес: текущий объем торговли Китая с США составляет 755 млрд долларов и 586 млрд евро — с Европой. С Россией — 146 млрд долларов. Это официальная информация по итогам 2021 года. И это при абсолютно несопоставимых рисках и налаженных коммерческих каналах в Европу и США. По этим цифрам можно представить себе степень важности российского рынка для Китая. Помимо этого следует четко понимать, что Китай в соответствии со своей дипломатической доктриной никогда не участвует ни в каких альянсах, но чётко преследует свои национальные интересы. Поэтому Китай прекратил контейнерные перевозки через РЖД, поэтому Китай не оплачивает танкерную нефть, поэтому Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций, подконтрольный Пекину, заявил, что они частично приостанавливают, а частично закрывают все проекты, связанные с Россий. Это только первые шаги Китая, демонстрирующие прагматичный подход китайских «коллег», который не сулит российской экономике никаких выгод.
Предположение о том, что западные компании, у многих из которых производство в Юго-Восточной Азии, просто направят потоки на Россию оттуда, не выдерживает никакой критики.
Как я уже упоминал в предыдущих статьях, западные компании разрывают коммерческие отношения с Россией не потому, что “правительство” приказало, а потому что риски и отсутствие технических возможностей вести коммерческую деятельность — благодаря санкциям, конечно, — делают бизнес с российским компаниями буквально невозможным. Я допускаю, что со временем могут возникнуть различные схемы и расшивки — бизнес всегда найдет лазейки. Несмотря на всю тяжесть положения, российская экономика остается, несмотря на все ограничения, рыночной по сути организации экономических отношений, а это значит, что она более эластична, чем командно-плановая, как была в СССР или как есть сегодня в Северной Корее. Это, в целом, одно из немногих обнадеживающих оснований того предположения, что северокорейской модели удастся избежать, при том, что качество жизни безусловно и неизбежно трансформируется драматически. Это основание, однако, может быть неактуальным завтра, поскольку уровень неопределенности и непредсказуемости политических решений показывает предельные значения.
Я не упомянул массу других отраслей и секторов: химпром и фармацевтику, машиностроение и лесопереработку, ритейловую торговлю и строительство и пр., и пр. — иначе был бы очень длинный список. Ситуация там, ± такая же: прекращение поставок оборудования и компонентов, резкое снижение выпуска, неизбежные увольнения и дальше по цепочке.
Умышленно не коснулся здесь и финансовой сферы, это тема другого разговора. Также, я опустил рассмотрение разнообразных негативных экстерналий, таких, как институциональная коррозия и все связанные с ней процессы, или, например, социальные последствия в виде безработицы, роста маргинальных слоев, и т.д.
Все это обширная тема для отдельного анализа.
Скажу банальную вещь, очевидную для любого здравого человека, даже не экономиста: невозможно нормальное функционирование экономики с современным производством, сервисом и торговлей без глобальной интеграции, страновой аутсорсинг — это неоспариваемая данность, нравится это кому-то или нет.
И Россия глубочайшим образом экономически глобализована и интегрирована в производственные цепочки, тем более, принимая во внимание низкий уровень и технологий, и производственных мощностей в большинстве отраслей и секторов.
Это касается практически всех стран в мире, даже Венесуэлы, где работает, например, Burger King, Unilever, Inditex (брэнды Zara, Massimo Dutti и пр.) и т.д. Исключением является, например, Северная Корея.
Но Северная Корея десятилетиями находилась в изоляции и выстроила, хотя убогую и варварскую, но моноэкономику, там не рвались практически одномоментно все экономические взаимосвязи с миром при глубочайшей с ним экономической интеграции и полной зависимости от аутсорсинга, там занавес закрылся тогда, когда никаких интеграционных производств и глобальных взаимодействий не было. Такая зависимость — это не просто нормально, это единственный способ обеспечивать экономический рост и функционировать современной экономике в принципе. Глобальное распределение производства конечной продукции и компонентов в зависимости от страновых компетенций и ниш позволяет двигаться в конвергенции, когда бедные страны подтягиваются к богатым и имеют интенсивный экономический рост за счет низкой базы, который по мере развития этих стран замедляется, что естественно. Самый яркий пример тому — Китай и Юго-Восточная Азия. В этом же ряду могла бы быть и российская экономика, но она была ограничена институциональными рамками, сдерживающими экономическое развитие и демонстрировала рост, сопоставимый с развитыми потребительскими инновационным экономиками, что не естественно. Теперь, к сожалению, с резким разрывом производственных, технологических, торговых и финансовых цепочек, от которых российская экономика зависит, как и любая другая современная рыночная экономика, этот рост, очевидно, теряется. Более того, отрицательные значения экономической динамики также неизбежны.
В заключении напомню, что Россия — это 1,7% мирового ВВП, из которых более 60% — это сырье. Доля России в мировом экспорте — 1,98 %, где еще раз напомню, доля сырьевого сектора более 60%, импорта — 1,35.%. (По итогам 2020 года, https://trendeconomy.ru/data/commodity_h2/TOTAL). Это сильно ниже большинства развитых и основных развивающихся стран. И это объективный показатель того, насколько российский рынок был интересен в мировом контексте до начала напряженности. Нетрудно представить себе уровень интереса к российскому рынку сейчас, и у международного бизнеса возникает закономерный вопрос: стоит ли рисковать в такой ситуации? Впрочем, я предполагаю, что никаких вопросов и не возникает.
Безусловно, европейские и североамериканские экономики сталкиваются сейчас с неизбежными трудностями: подорваны темпы экономического роста, продолжает расти инфляционное давление, а рост коммодитиз и до сих пор не расшитые логистические цепочки снижают темпы восстановления после пандемии, энергообеспечение в сложном положении. Но, во-первых, это — трудности, не сопоставимые с теми, которые могут случиться в российской экономике, это понятно любому первокурснику экономфакультета самого провинциального вуза. А во-вторых, весь тот товарный поток, который уходил на Россию, может уйти на западные внутренние и на восточные рынки. Да, доля его невелика в масштабах их внутреннего потребления. Но свою лепту в сдерживание инфляции и на европейском, и на американском рынках этот развернувшийся поток внесет, в этом сомнений нет.
Следует не забывать, что, говоря упрощенно, согласно современным экономическим моделям и эмпирическим данным ущерб в контексте текущей ситуации обратно пропорционален размеру экономики: чем больше экономика, тем меньше ущерб. Ну а долю России в мировом ВВП мы знаем, повторяться не буду.
“Голодные игры” по-брюссельски: антироссийские санкции привели к дефициту пшеницы
Человечеству грозит голод! — бьёт в набат немецкое издание Deutsche Wirtschafts Nachrichten. Бережливые бюргеры переполошились из-за того, что стоимость пшеницы за прошлую неделю подскочила на 43,4%. Это рекорд последних 14 лет. Майские фьючерсы тоже подорожали до небывалых отметок.
«Пшеница дорожает как никогда, и во многих странах надвигается голодный кризис», — констатируют встревоженные немцы.
Рост цен эксперты связывают с обострением ситуации на Украине и санкциями в отношении России, которые могут аукнуться Европе глобальным дефицитом поставок. Это мнение специалистов агентства Bloomberg — одного из ведущих поставщиков финансовой информации.
На рынке зерновых нарастает нервозность: мировой экспорт пшеницы потерял уже четверть своих объёмов. И, по всей видимости, это только начало. Ведь антироссийские санкции предусматривают, в том числе, и частичную приостановку торговых отношений.
Да еще компании-грузоперевозчики начали пакостничать, саботируя доставку российских грузов. И это доставляет покупателям лишнюю головную боль.
Под ударом оказались, в первую очередь, страны Северной Африки и Ближнего Востока, которые являются крупнейшими импортерами зерна. Но прилетит всем.
Потому как резервы крупнейших экспортеров пшеницы: ЕС, России, США, Канады, Украины, Аргентины, Австралии и Казахстана — на минимальном за девять лет уровне в 57 миллионов тонн.
Подсчитано — этой заначки хватит примерно на 27 дней. А без резервов России и Украины — меньше, чем на три недели.
При этом и без санкций против России ситуация была непростой. Цены на пшеницу начали резко расти еще в прошлом году. Так в ноябре 2016 года тонна пшеницы стоила 113 евро, в апреле 2021 года — 165, а в ноябре — уже 278. То есть весной прошлого года цена резво припустила вверх и продолжает брать новые высоты.
Конечно, остаются еще Китай и Индия, которые теоретически могут увеличить поставки.
У Поднебесной, крупнейшего в мире производителя пшеницы, по предположениям экспертов должны быть очень приличные запасы, но точных данных нет.
К тому же в прошлом году китайские власти впервые за семь лет подняли закупочные цены на зерно, и это настораживает: когда чего-то в избытке, то цены не растут, а снижаются.
Идущая вслед за Китаем Индия в текущем финансовом году (который завершается 31 марта) поставит семь миллионов тонн пшеницы. И это — новый максимум.
По словам руководителя департамента Министерства по делам потребителей, продовольствия и общественного распределения Судханшу Пандеи, уже отгружено 6,6 млн тонн пшеницы.
Предыдущий рекорд был зафиксирован десять лет назад, когда Индия поставила на мировой рынок 6,5 млн тонн этого зерна.
Индийцы были бы очень рады завалить всех пшеницей, но у них самих — более миллиарда ртов, которые нужно накормить. У Китая, кстати, та же проблема.
Так что рассчитывать, что эти страны с лихвой компенсируют недопоставки российского зерна, особо не стоит. Но пшеница — это только вершина продовольственного айсберга, который тает на глазах.
Ведь Россия обеспечивают также значительную часть поставок ячменя, подсолнечного масла и кукурузы. Стоимость «царицы полей» кстати, достигла максимума с 2012 года.
Добавим также намечающийся дефицит минеральных удобрений — а ведь именно с их помощью достигается высокая урожайность — и озабоченность немцев становится понятной.
Россия ведь активно экспортировала удобрения! Так в прошлом году российские производители поставили их на $12,5 миллиардов. А тут Минпромторг рекомендовал российским производителям химикатов приостановить экспорт.
Ну, правда, неужели на Западе кто-то думал, что Россия не предпримет никаких шагов в ответ на истеричные санкции?
— Сегодня голод почти везде носит не естественный, натуральный характер, а связанный с рыночными отношениями, считает политолог Сергей Марков.
— Запасы продуктов большие практически везде. Да, будут какие-то перебои из-за непоставок зерна и калийных удобрений России, но в принципе это имеет не такое уж большое значение. Мировой угрозы голода не существует — это сильное преувеличение, возникшее в процессе риторической активности.
Впрочем, волнение немцев по-человечески объяснимо. Потому как если дорожают, к примеру, золото и бриллианты (Россия, кстати, экспортирует и то, и другое, и они действительно дорожают, — ред.), это волнует не так уж много людей.
А вот когда булочка к утренней чашке кофе становится «золотой» — это вызывает закономерное недовольство.
Кстати, Citigroup — один из крупнейших международных финансовых конгломератов предупреждает, если продолжатся сбои в поставках из России и с Украины, то пшеница продолжит дорожать, причём более чем на 15%
Так что если европейцам придётся привыкать затягивать пояса, то на то воля руководства ЕС и США, манипулирующего ситуацией на мировых рынках. И проблемы не только в ожидаемых перебоях с поставками подорожавшей пшеницы.
Цены на нефть, газ и уголь — самые важные составляющие российского экспорта выросли уже запредельно. А как еще назвать 3500 (три с половиной тысячи) долларов за тысячу кубов газа?! И это еще не конец безумия.
Неужели мир скатывается в мировой экономический кризис, который, по прогнозам экономистов, должен был разразиться только через несколько лет?
— Пока это реакция экономики на введённые против России санкции. Отменят санкции — всё образуется… — немногословно успокоил экономист Михаил Хазин.
Теперь дело за малым: отменить санкции, пока они окончательно не добили мировую экономику, и так едва дышащую после пандемии.