Европейский суд по правам человека рассматривает девять жалоб от бывших заключённых, которые в колонии относились к категории «опущенных». Издание «Медиазона» рассказывает о том, каково это: быть парией в российской тюрьме.
Юлия Вишневецкая / «Русский репортёр»
Группа бывших осуждённых, отбывших наказание в трёх колониях Костромской области, чьи имена не разглашаются, подала коллективную жалобу в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге.
Жалоба относится к условиям содержания: бывшие заключённые, как сказано в документе, требуют компенсации за то, что были «опущенными», «обиженными» или «петухами», то есть относились к касте неприкасаемых, были на нижней ступени тюремной иерархии.
О том, как устроен быт заключённых-парий в современной российской колонии, рассказывает «Медиазона».
В жалобе описаны обстоятельства, при которых неприкасаемыми стали шесть из девяти потерпевших: двое заключённых прикоснулись к экскрементам, четверо — к вещам, которые ранее трогали другие «опущенные».
Все они «законтаченные»: они не сексуальные меньшинства, они не занимаются однополым сексом: кто-то взял чай, кто-то взял конфеты у обиженных, кто-то попал в камеру к обиженным, кто-то просто провалился в деревянный туалет. В посёлке Поназырево деревянные туалеты на улице, которые настолько прогнили, что иногда люди проваливаются, поскальзываются, — рассказал «Медиазоне» костромской Юрист Александр Виноградов.
Также в тексте описаны условия и ограничения, в которых оказываются парии, и наказания, которые могут последовать, если они ослушаются «вышестоящих» осуждённых или нарушат правила.
«Опущенные» либо выполняют грязную работу, либо принуждаются к оказанию «сексуальных услуг». Если работа выполняется плохо или не выполняется, заключённого всё равно могут принудить к «сексуальным услугам».
По прибытии в отряд их спрашивают сразу, будут они оказывать сексуальные Услуги либо заниматься другими делами, которыми занимаются «обиженные». Все сказали, что они не занимаются сексуальными услугами, всех их поставили работать — кого-то туалет мыть, ещё что-то убирать, кого-то ассенизатором, — рассказал Виноградов.
Вот короткий перечень правил, по которым живёт «обиженный» в колонии.
- В качестве повинности чистит туалеты и душевые.
- Выполняет другую тяжёлую работу: убирает спортивные площадки или другие помещения.
- В столовой обедает за отдельным столом.
- Вообще не имеет права есть вне столовой.
- Не имеет права готовить еду на кухне, которой пользуются другие заключённые.
- Не имеет права пользоваться холодильником.
- Не имеет права трогать личные вещи или посуду других заключённых.
- Посуда «опущенных» помечается дыркой.
- В столовой «опущенный» часто получает просроченную, испорченную еду.
«Опущенный» обязан спать отдельно от остальных: в «петушином углу». Если места недостаточно, он должен спать на полу.
- Также в жалобе отмечено, что в бараках костромских колоний были крысы и насекомые, на человека приходилось менее двух квадратных метров личного пространства, стены летом покрывались плесенью, а зимой — льдом, а на 150 заключённых было всего три туалетных кабинки без дверей.
- В качестве наказания за неподчинение или нарушение правил следует избиение, изнасилование или смерть.
- Как объясняет «Медиазона», в российской тюремной иерархии обычно выделяют четыре касты («масти»):
«Блатные» («чёрные») — неформальные лидеры в колонии. Они собирают «общак», контролируют поведение других осуждённых, выступают арбитрами при конфликтах.
- «Мужики» — рядовые члены сообщества, которые придерживаются «понятий», участвуют в пополнении «общака» и работают.
- «Красные» («активисты») — те, кто открыто сотрудничает с администрацией колонии.
- «Обиженные» выполняют грязную работу.
- Подполковник в отставке Владимир Рубашный, 20 лет проработавший во ФСИН психологом, объяснил происхождение «понятий», которые в качестве неписанных законов регулируют жизнь в колонии или тюрьме:
Отчасти «понятия» — это такая психологическая защита. Они появились именно в ответ на репрессии со стороны администрации, потому что как-то в этой среде нужно продолжать существовать независимо от тех требований, которые навязывает администрация.
Иначе это был бы беспредел совершенный. Я не оправдываю «понятия», но они возникли как реакция на действия уголовно-исправительной системы — на то, как она подавляла и уничтожала человека. Чтобы выжить в этой среде, необходимы достаточно жёсткие требования. И они появились.
Это условие выживания.
Первая аналогичная жалоба из России была принята ЕСПЧ в мае 2015 года. Тогда Истец, прибыв в колонию особого режима, выпил чашку чая с одним из «опущенных» и сам попал в ту же касту.
В 2014 году просидевшая в колониях 16 лет Татьяна Гаврилова рассказала о том, как устроены быт и «понятия» в женских исправительных учреждениях, а также о том, на какие нарушения идут администрация колоний и сотрудники ФСИН.
Medialeaks рассказывал о порядках в тюрьмах и колониях стран СНГ.
Права осужденных в местах лишения свободы и обязанности заключенных | Юридические Советы
Последнее обновление: 31.01.2020
После того, как по уголовному делу постановлен приговор, статус подсудимого меняется на статус осужденного. Что происходит дальше с человеком, которого признали виновным? Когда отправляют в места лишения свободы и куда идти тем, кому назначили условное наказание? Об этом, а также о правах и обязанностях заключенных вы можете прочесть в этой статье.
Приговор постановлен: что дальше?
После того, как обвинительные приговор провозглашен, сторона зашиты принимает решение о том, нужно ли его обжаловать. Если с приговором не согласны, можно обратиться в областной суд с апелляционной жалобой, которую готовит адвокат и (или) осужденный.
Если предстоит апелляционное рассмотрение, то приговор вступит в законную силу в день провозглашения решения второй инстанции.
Если никто из участников процесса не написал апелляционную жалобу и государственный обвинитель не принес апелляционное представление, приговор вступает в силу в течение 10 суток со дня вручения копии.
Когда осужденный содержится в СИЗО, копия приговора вручается ему начальником этого учреждения, расписка о вручении возвращается в суд – с даты, указанной в ней, начинается отсчет 10-дневного срока на обжалование.
После того, как приговор вступил в законную силу, его копия с отметкой о вступлении в законную силу направляется в СИЗО повторно, уже для исполнения. Если гражданину определен испытательный срок, копия приговора направляется на его почтовый адрес и в уголовно-исполнительную инспекцию. При назначении виновному лицу наказания в виде штрафа копия направляется приставам в УФССП.
Лишение свободы: как определяется вид колонии
- в колонию-поселение — за преступления небольшой и средней тяжести, а также за неосторожные деяния. В основном, здесь отбывают наказание в виде лишения свободы женщины и мужчины, которые совершили неосторожное причинение смерти человеку (в том числе и при наезде на пешехода), неквалифицированные (простые) виды краж, мошенничества, угрозу убийством, причинение телесных повреждений легкой и средней тяжести.
- в исправительную колонию общего режима – за умышленные преступления тяжкого характера (то есть, за которые предусмотрено до 10 лет лишения свободы) – здесь отбывают наказание женщины и мужчины, незаконно хранившие наркотики в крупном размере, а также совершившие хищения в крупном и особо крупном размерах, грабеж или неквалифицированный разбой, а также причинившие телесные повреждения тяжкого характера без применения оружия.
- в исправительные колонии строгого режима — за умышленные преступления особо тяжкого характера (когда возможное наказание превышает 10 лет) – здесь находятся в изоляции только мужчины, среди которых совершившие разбойные нападения квалифицирующими признаками, а также участники преступных организаций разной направленности.
- в исправительные колонии особого режима и тюрьмы – учреждения с наиболее суровыми условиями содержания. Здесь пребывают только ранее судимые мужчины, которые вновь совершили тяжкие и особо тяжкие преступления, а также те, кому определено пожизненное лишение свободы.
- в воспитательных колониях – здесь отбывают наказание несовершеннолетние. Если за время нахождения в ВК осужденному исполняется 18 лет, его направляют в колонию-поселение или в колонию общего режима, в зависимости от тяжести преступления.
Судом в приговоре назначает только вид учреждения. Город или область, куда конкретно направляется человек для отбывания наказания, определяется начальником СИЗО – такое решение принимается в зависимости от наполняемости и удаленности. Кроме вышеперечисленных исправительных учреждений, по распоряжению руководителя гражданина могут оставить в самом СИЗО (в так называемой хозяйственной части), при наличии рабочих мест (повар, электрик, плотник) – пребывание будет засчитываться в счет срока.
Права осужденных к лишению свободы
Общие права лиц, основанные на Конституции РФ, предусмотрены статьей 12 Уголовно-исполнительного кодекса РФ. Эта норма российского законодательства сформулирована в соответствии с международными стандартами, диктующими гуманное отношение к осужденным. Общие права заключаются в следующем:
1. Получение информации о своем положении, возможностях и обязанностях, а также о порядке и условиях отбывания наказания в целом (эти положения дублируют ч. 2 ст. 24 Конституции РФ).
Иными словами, Закон запрещает ограничивать доступ к получению любой информации, которая так и иначе связана с осуждением и отбыванием наказания. Администрация учреждения, где находится лицо, обязана предоставить сведения, о которых интересуется пребывающий в изоляции человек – как в устном порядке, так и в письменном.
Существуют специальные нормативные акты, предусматривающие устное информирование (по мелким вопросам) или письменное (в ответ на обращение).
Помимо конкретных ответов по отдельным ситуациям, отбывающие наказание могут ознакомиться с общей информацией различными способами.
Например, прочитать правила поведения, размещенные на стеновых стендах, в библиотеке (здесь же получить на время уголовно-исполнительный Кодекс РФ, брошюру о Правилах внутреннего распорядке), прослушать специальные лекции, организованные сотрудниками учреждения.
О том, что осужденный ознакомлен со своими правами и обязанностями, оформляется подписка, в которой он собственноручно расписывается.
2. Право на уважение человеческого достоинства. Согласно положениям Конвенции ООН против пыток, жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов наказаний, а также в соответствии со ст.
21 Конституции РФ, каждый человек имеет право на вежливое обращение, в том числе и со стороны сотрудников учреждений УФСИН.
Внутренние регламенты служебного характера рекомендуют конвоирам и другим работникам системы обращаться к осужденным только с использованием местоимения «Вы» (кроме воспитательных колоний, где «ты» допустимо в силу возраста содержащихся там).
3. Лица, пребывающие в учреждениях УФСИН, имеют право на медицинскую помощь, даже при отсутствии договора о добровольном медицинском страховании. Это право является производным от конституционного (право на охрану здоровья в ст.41 Конституции РФ).
Содержащимся в колониях лицам оказывают не только первичную или экстренную помощь, но и полноценное лечение амбулаторного или стационарного характера, при наличии соответствующих условий. Фактически стационары есть не во всех колониях.
Если осужденный серьезно заболел, его могут этапировать на время лечения в ближайшее исправительное учреждение, где есть возможность лечения.
Кроме медицинской, осужденные имеют право и на получение психологической помощи.
В настоящее время в каждом СИЗО и ИК (исправительные колонии) в штате имеется психолог, проводятся бесплатные психологические тренинги и лекции, иногда сеансы психотерапии (индивидуальная работа проводится с согласия лица).
По уголовно-исполнительному законодательству, отбывающий лишение свободы может пригласить психолога и «с воли», тогда услуги специалиста будут оплачены за счет его личных средств.
4. Запрет на клинические испытания медицинских препаратов с участием осужденных, проведение над ними медицинских опытов с использованием новейших достижений в области науки и здравоохранения. Таким образом, в данной норме уголовно-исполнительного законодательства закреплены положения федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ».
Примечательно, что запрет на апробацию распространяется и на случаи, когда имеется добровольное согласие осужденных (в отличие от граждан, не находящихся в учреждениях УФСИН: при наличии согласия с их участием могут быть проведены медицинские эксперименты).
В то же время, пребывающие в колонии лица могут участвовать в психологических исследованиях (тестах, например) или в образовательных программах.
5. Осужденные могут направлять заявления, обращения и жалобы вышестоящему руководству учреждения, где отбывают наказание, а также:
- в суд;
- в прокуратуру (в любом регионе есть специализированная Прокуратура по надзору за учреждениями УФСИН);
- уполномоченному по правам человека.
Каждое обращение должно быть зафиксировано в отдельном журнале колонии, обязанность осуществить отправление писем лежит на администрации учреждения.
Напрямую, без контроля сотрудников учреждения осужденный лишен права направлять свои обращения, это происходит только через администрацию учреждения, но текст писем не может быть подвержен цензуре.
Работники учреждения получают обращения уже в запечатанном виде и отправляют их в течение суток (за вычетом выходных дней) адресату, не читая. Если письмо адресовано суду, то на осужденного составляется характеристика за время нахождения в колонии и отправляется вместе с письмом.
Существуют некоторые требования к написанию заявлений, ходатайств и жалоб – они должны быть составлены от своего имени, иначе обращение может быть оставлено без рассмотрения.
Пример: Козлов Д.В., впервые отбывающий один год лишения свободы, в 2021 году пожелал обратиться в суд с ходатайством о досрочном освобождении, но по причине неграмотности не смог написать его. Козлову Д.В. помог неоднократно судимый Миронов К.А.
, который ранее уже готовил похожее ходатайство в отношении себя. Миронов составил ходатайство от своего имени, в тексте обращался к суду с просьбой об условно-досрочном освобождении Козлова Д.В., ручался за него и давал ему положительную характеристику.
Такое ходатайство было оставлено без рассмотрения, так как только сам Гражданин вправе обратиться с просьбой к суду о смягчении положения, исключение делается для адвокатов и представителей. Миронов К.А.
не вправе просить за соседа по камере и писать от своего имени обращение в пользу него.
В то же время, разъяснения Верховного Суда РФ допускают написание коллективной жалобы – это законно, если вопросы, поставленные в тексте обращения, касаются конкретно его авторов, а не посторонних.
Один из важнейших вопросов, возникающих у осужденных на практике – приостанавливается ли действие решений администрации, если такое решение обжалуется прокурору, уполномоченному по правам человека? Например, при помещении лица в штрафной изолятор должна ли администрация приостановить исполнение такого распоряжения и на время рассмотрения жалобы вернуть человека в обычную камеру? К сожалению, уголовно-исполнительное законодательство не предусматривает приостановления действий, которые обжалуются.
Обычно обращения рассматриваются в течение 30 суток со дня поступления в тот орган, куда они были адресованы. Ответы на жалобы сначала поступают в специальный отдел колонии, а после, не позднее трех суток – вручаются непосредственно осужденному. Если он отказывается от получения, документ приобщается в его личное дело с отметкой об отказе в получении.
6. По общему правилу, граждане России, содержащиеся в учреждениях исполнения наказаний, составляют обращения и дают объяснения на русском языке, а между собой они вправе общаться на любом языке.
Находящимся в колонии лицам принадлежит право воспользоваться услугами переводчика (бесплатно), по аналогии с уголовно-процессуальным правом, предусматривающим дачу показаний на родном языке.
При необходимости осужденный может обратиться к администрации и попросить предоставить переводчика, с помощью которого составить жалобу, заявление на своем языке.
При этом он имеет право получить ответ тоже на своем, родном языке (если полученный ответ не на родном языке, администрация колонии обязана это исправить и организовать перевод).
7. Осужденные могут пользоваться своими правами на социальное обеспечение, в том числе на получение различных видов пенсий и пособий (по возрасту, по инвалидности, а также по беременности и родам).
8. Одним из важнейших прав лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, является неограниченная по времени возможность пользоваться услугами адвоката.
Такое же право есть и у осужденных (например, подготовить ходатайство о переводе, возражения на апелляционное представление или Исковое заявление).
Юридическая помощь может быть получена не только от адвоката, но и от родственников, представителей, общественных защитников и т.д. Иностранцы могут получать юридическую помощь от дипломатических представительств своей страны.
Закон разрешает осужденным общаться с адвокатами письменно, текст таких писем (каждое из них так же, как и жалоба, регистрируется администрацией) не проверяется сотрудниками колонии. Лишь в исключительных случаях, когда имеются достоверные данные о готовящемся преступлении, может быть организован контроль переписки по приказу руководства учреждения.
9. Личная безопасность. Система УФСИН располагает огромными возможностями по организации и принятию комплекса мер, направленных на обеспечение безопасности каждого, кто попал в колонию. Это круглосуточное видеонаблюдение и оперативный надзор, при необходимости — особые условия отбывания (помещение в одиночные камеры).
Существует четкий порядок действий при обнаружении обстоятельств, которые свидетельствуют об угрозе жизни или здоровью лица.
Так, если в адрес администрации поступают подобные сведения (устное или письменное заявление, а также оперативная информация), начальник учреждения переводит человека в безопасное место (например, в отдельную камеру) на срок до 3-х месяцев, а также принимает меры ответственности в отношении тех, от кого исходила угроза. В случаях, не терпящих отлагательств, вместо начальника может принимать решение и дежурный (до прибытия начальника).
Перечисленные права являются основными. Осужденные должны понимать, что в ходе реализации своих правовых возможностей, разрешенных законом, они обязаны соблюдать следующие ограничения:
- не ущемлять прав других лиц;
- не нарушать порядок и условия отбывания наказания.
Несоблюдение этих ограничений часто становится основанием к отказу в удовлетворении жалоб осужденных, которые злоупотребили своими конституционными правами.
Кроме основных конституционных возможностей, изолированные от общества люди обладают некоторыми специальными правами и сопутствующими обязанностями, о них мы расскажем подробнее.
Каждому гарантируется право на свободу вероисповедания.
Осужденных, как и любого гражданина РФ, нельзя принуждать исповедовать какую-либо религию, каждый вправе придерживаться религиозных убеждений, которые выберет по своему усмотрению.
Кроме того, заключенные, как и остальные россияне, не обязаны кому-либо сообщать о своем отношении к религии. Эти положения закреплены в ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».
Свобода религиозных убеждений чрезвычайно важна именно для тех, кто отбывает лишение свободы.
До недавнего времени заключенные фактически не могли удовлетворять свои религиозные потребности, поскольку в государственных учреждениях (к которым относятся и колонии) было запрещено проведение обрядов и культовых церемоний, хотя при этом формально провозглашалась свобода вероисповедания.
В 1990 году такие ограничения были отменены, в настоящее время обряды допустимы в специально предназначенном для этого месте (при отсутствии такового – в камере) и с разрешения администрации учреждения.
За нарушение религиозных прав осужденных может наступить административная ответственность должностных лиц по ст. 5.26 КоАП РФ (наказание в виде штрафа до 100000 рублей) или даже уголовная ответственность (ст. 148 УК РФ – лишение свободы до 1 года). Впрочем, факты привлечения сотрудников системы исполнения наказания по этим основаниям крайне редки.
Более того, в настоящее время практически в каждой колонии функционируют церкви и часовни.
К отбывающим наказание лицам по их заявлению могут приглашаться представители официально зарегистрированных религиозных организаций (например, священнослужители), с которыми может быть проведена личная встреча наедине длительностью до 2-х часов на территории учреждения.
За ошибки суда и следствия ответит Кудрин
Гражданин США Энтони Грейвс, отсидевший в техасской тюрьме 18 лет по ложному обвинению, получит от государства 1,4 млн долларов. Чтобы невинно осужденный в данном случае не остался без гарантированной законом компенсации, потребовалось вмешательство губернатора штата Рика Перри, которому пришлось принять по делу Грейвса отдельный правовой акт.
Грейвса осудили в 1994 году за совершенное двумя годами ранее убийство шести человек: женщины, ее дочери и четырех внуков. Суд руководствовался показаниями единственного свидетеля — второго обвиняемого по делу Роберта Эрла Картера. Однако перед казнью в 2000 году Картер сознался, что Грейвс в той бойне не виновен. В результате после пересмотра дела Грейвса оправдали.
В США компенсации жертвам судебных ошибок — обычная практика. Любому невинно осужденному после реабилитации там гарантированы достаточно внушительные суммы (в среднем, 100 долларов за каждый проведенный в заключении день). Бывают, правда, и особые случаи, когда по суду назначаются дополнительные выплаты.
Так, в июле 2007 суд обязал правительство США выплатить рекордную компенсацию в 101,7 млн долларов по делу четырех человек, которые были оклеветаны и провели несколько десятков лет в тюрьме. Несправедливость вскрылась через 31 год.
Адвокат истцов не требовал какой-либо определенной суммы для своих клиентов, однако в итоге сумма была определена из расчета один миллион долларов за год в тюрьме. В результате Питер Лаймоун получил 26 млн долларов, Джозеф Салвати — 29 млн, Наследники умершего к тому времени Генри Тамелео — 13 млн, а родственники скончавшегося Луиса ГРЕКО — 28 млн.
Судебные ошибки нередки и у нас. И невиновность осужденного нередко также доказывают лишь спустя годы. Однако несвобода в России намного дешевле: суммы, которые суд назначает незаслуженно осужденным, не идут ни в какое сравнение с теми, какие получают их «товарищи по несчастью» на Западе. Да и чтобы добиться этих выплат, нужно потратить кучу времени и нервов.
Тем не менее, как отмечают правозащитники, наши граждане стали гораздо чаще подавать в суд на родное государство. Причем в ряде случаев им даже удается отсудить (по российским меркам) немалые деньги.
Первым, кто сумел выбить из казны существенную сумму, за проведенные в заключении четыре года, стал житель татарского Альметьевска Евгений Веденин.
По приговору суда он был лишен свободы на 15 лет за убийство, которого не совершал. Истина вскрылась спустя четыре года, когда настоящий преступник был задержан.
К этому времени Веденин успел отбыть немалый срок и потерял семью (жена поверила выводам следствия и ушла, забрав с собой детей).
Выйдя на свободу, мужчина решил требовать положенной компенсации. И в ноябре 2005 года Альметьевский городской суд присудил Веденину три миллиона рублей в качестве возмещения морального вреда. Верховный суд Татарстана потом снизил сумму до 1 млн рублей. Но и этих денег Евгению пришлось жать больше года.
Бывший десантник Павел Поповских, дважды оправданный по делу об убийстве журналиста Дмитрия Холодова, в качестве компенсации морального вреда требовал взыскать в свою пользу 52 млн рублей — по 1 млн за каждый месяц, проведенный под стражей (более 4 лет). Но душевные и физические страдания полковника оценили всего в 150 тысяч рублей. И тогда он подал Иск о материальной компенсации и взыскал с государства почти 2,8 млн рублей.
Довольно солидные суммы за незаконное уголовное преследование Минфин должен будет выплатить и фигурантам нескольких последних громких уголовных дел, чью вину в суде также доказать не удалось.
К примеру, два сотрудника экс-компании Евгения Чичваркина, — Андрей Ермилов и Сергей Каторгин, обвинявшиеся в рамках «дела „Евросети“», после того, как были оправданы судом, потребовали компенсировать им недополученную за время нахождения под следствием зарплату. В итоге Мосгорсуд насчитал Ермилову 2,8 млн рублей, а Каторгину — 3,2 млн. Оба, однако, решением суда остались недовольны и собираются теперь отсуживать деньги за Моральный вред.
Серьезные финансовые претензии к государству имеет и Иван Миронов, признанный невиновным в организации покушения на экс-главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса. Он уже выиграл иск о возмещении имущественного ущерба на 1,5 млн рублей, и готовит очередной, которым намерен компенсировать моральный вред на сумму 10−15 млн рублей.
Стоит отметить, что жертва судебной ошибки у нас не может рассчитывать на компенсацию без судебного рассмотрения. Только через суд и иначе никак. При этом само по себе прекращение уголовного дела еще не повод для подачи иска о возмещении морального и материального ущерба.
Только реабилитированный человек (чье дело закрыто за отсутствием состава преступления либо за недоказанностью вины, либо в отношении которого вынесен оправдательный приговор) имеет право требовать от государства возмещения морального и материального вреда.
Но если материальный ущерб как-то можно подсчитать: он складывается главным образом из затрат на оплату адвокатов и упущенной выгоды (недополученной за время следствия зарплаты). То моральный вред все еще остается неким эфемерным понятием, и оценивается на усмотрение суда, исходя из личности человека, а также характера пережитых им моральных и нравственных страданий.
Сколько бюджетных денег тратится ежегодно на покрытие ошибок отечественной Фемиды, точно неизвестно.
Последний раз официальные цифры были озвучены генпрокурором Юрием Чайков в 2008 году на заседании Генпрокуратуры РФ, посвященного как раз вопросам возмещения ущерба.
На тот период годовые расходы казны в пользу лиц, пострадавших от судебных ошибок, по данным руководителя надзорного органа, составляли 94 млн рублей.
Тогда же Чайка заявил, что «ежегодно в результате откровенного брака в работе следственных органов число лиц, незаконно привлеченных к уголовной ответственности, исчисляется тысячами».
По словам генпрокурора, ошибки совершаются на всех этапах следственного процесса: при сборе и закреплении доказательств, а также при их проверке и оценке.
Он также сказал, что в 2007 году право на реабилитацию получили 5 тысяч 265 человек.
«Действительно, почти ни одно уголовное дело, которое расследуется в России сегодня, не обходится без более или менее серьезных ошибок и нарушений, — признает председатель Межрегиональной правозащитной Ассоциации «Агора» Павел Чиков — Что же касается оправдательных приговоров, то на всю страну в год их выносится где-то не больше 300−400. Остальное — это уголовные дела, прекращенные на стадии следствия из-за отсутствия состава или события преступления. Да, все эти люди (те, кто пострадал из-за непрофессионализма следователя или судьи), действительно, имеют право на реабилитацию. Но вопрос: сколько из них обращается в конечном итоге за компенсацией в суд?
«СП»: — То есть, вы хотите сказать, что здесь есть какие-то сложности?
— Есть, так скажем, определенные причины, заставляющие людей отказываться от компенсаций. Первая связана с тем, что очень часто прекращение уголовного дела или оправдание является следствием некой сделки или договоренности. Не обязательно с коррупционной составляющей, хотя не исключаю и ее тоже.
Мы, например, в своей практике используем иногда такую схему: просим следователя прекратить уголовное преследование нашего доверителя (в ряде дел это вполне допустимо), обещая взамен, что он не будет обращаться в суд за компенсацией.
Дело в том, что требование компенсации бывшим обвиняемым для любого следователя, скажем так, — плохой показатель: его сразу же начинают вызывать на ковер к начальству, ругать и все такое прочее. Поэтому на наши условия многие соглашаются.
Вторая причина — совместный приказ Генпрокуратуры и Министерства финансов: он был выпущен года три назад по инициативе ведомства Кудрина. Суть его в том, что в случае обращения человека с иском по реабилитации в суд, проводится обязательная проверка законности прекращения уголовного дела.
«СП»: — Что, есть основание опасаться?
— Наша практика показывает, что есть. Известны случаи, когда уголовное дело было прекращено, а потом возобновлено и человек был осужден на семь лет лишения свободы в колонии.
«СП»: — Только потому, что подал иск о компенсации?
— Только поэтому. Хотя никто, конечно, об этом не написал в документе. Но это было именно так, и насколько припоминаю, — в Чувашии.
«СП»: — Исходя из вашей практики: проще добиться возмещения морального или материального ущерба?
— Поскольку обращаться в суд все равно должен юрист, для него особой сложности эти вопросы не представляют. Иски просто разные, но это не означает, что один сложнее другого. Просто при возмещении материального ущерба вся доказательная база строится на наличие подтверждающих документов.
То есть, если вы платили своему адвокату, то на руках должны иметь соответствующие Договор и квитанции, если тратили деньги на передачу в следственный изолятор, покупку продуктов должны подтверждать товарные чеки и т. д.
Если, например, возник вопрос о недополученной какой-то выгоде — человек, скажем, работал, получал зарплату, а его незаконно задержали и отправили в СИЗО, — то ее тоже компенсируют. Но опять же все нужно доказывать.
Вот моральный вред доказывать документами не надо, хотя не лишним будет, если вы упомяните, что пришлось обращаться за помощью к психологу или невропатологу, проходить курс реабилитационных процедур.
Нахождение в заключении, даже недолговременное, травмирует психику однозначно, и есть масса возможностей зафиксировать этот стресс. Проблема просто в том, что материальные затраты, если они обоснованы, суд удовлетворяет в полном объеме. А сумма компенсации морального вреда — это вопрос всегда оценочный, и практика по стране сильно отличается.
«СП»: — Кто же определяет эти суммы?
— Ну, поскольку прайсов на это счет нет, все решается на уровне одного судьи. При этом внутри каждого региона есть своя определенная сложившаяся практика. К слову, там, где суды рассматривали сотни таких дел, у них уже рука набита, и они присуждают довольно приличные деньги. В Татарстане, например, суммы компенсаций доходили до миллиона-полутора за год нахождения под стражей.
А в соседней Чувашии редко, когда они превышают 50 тысяч рублей. Бывают и особые случаи. Пример — дело самарского журналиста Сергея Курт-Аджиева, которого обвиняли в использовании нелицензионного программного обеспечивания. Он получил топовую компенсацию — 450 тысяч рублей, — хотя не дня не провел под стражей.
Но, правда, там было длительное уголовное преследование — почти четыре года.
«СП»: — Почему люди стали чаще обращаться в суд с исками о компенсации?
— Потому что монетизация своих страданий и переживаний находит все более широкое распространение. Скажем так, мы стали конвертировать свою жизнь: и не только блага, но неудобства. И это связано не только с уголовным преследованием, это связано, например, с резким ростом исков по защите прав потребителей.
Люди стали активнее защищать свои права, наказывая обидчиков рублем, и это общий такой тренд. Собственно, то же Министерство финансов подтверждает, что рост числа компенсационных исков составляет примерно 30% в год.
Естественно, параллельно растут и суммы выплат, хотя до развитых демократических стран мы по этим показателям еще не дотягиваем.
У адвоката Игоря Трунова своя точка зрения:
— Взыскать деньги с государства, от имени которого незаконно осудили человека, по-прежнему сложно.
Дело в том, что институт реабилитации, который подразумевает возмещение вреда в связи с незаконным осуждением и незаконным содержанием под стражей, и порядок его исполнения базируются еще на положениях Верховного Совета РСФСР за подписью Георгадзе (Михаил Георгадзе, советский партийный и государственный деятель, умер в 1982 году — прим. «СП»).
Это настолько дремучие советские подзаконные документы, что дальше некуда. И это притом, что вышел уже новый Гражданский кодекс, который говорит, что порядок реабилитации должен регламентироваться отдельным законом. Но вот эта норма как раз и не исполняется.
Почему? Понятно почему: государство блюдет свои интересы, понимая, что бюджетная дыра может оказаться достаточно большой — в зависимости от развития тех или иных инструментов, допустим, международного влияния.
То есть, если Европейский суд начинает интенсивно работать, то мы будем вынуждены, как минимум, пересматривать все дела и оправдывать тех, чье дело по решению ЕС должен быть пересмотрено или отменено.
Поэтому здесь возможен неконтролируемый внутри государства рост оправдательных приговоров и, я думаю, с этим связано то, что вот этот порядок не меняется.
«СП»: — Скажите, а почему у нас за всех отдувается Минфин? Может, было бы логичнее, чтобы за свои ошибки рублем расплачивались судьи, прокуроры и следователи?
— Что касается персональной ответственности судей, то инструмент такой есть: вынесение заведомо неправосудного решения — это уголовно-наказуемая статья.
Тогда платит государство и в порядке регресса взыскивает с судьи или со следователя, который допустил ошибку или привлек заведомо невиновного к уголовной ответственности. Но конструкция эта не работает.
Потому что привлечь судью к уголовной ответственности практически нереально — настолько сложное законодательство. И ничего сделать нельзя.
Есть и еще одна проблема, ее озвучила в одном из интервью бывший судья Конституционного суда Тамара Морщакова:
«Для нашей судебной системы необходимость возмещать моральный ущерб в случае судебной ошибки может являться сдерживающим фактором при вынесении оправдательных решений. Часто наши суды используют следующую схему.
К примеру, отсидел человек до суда в СИЗО. Суд объявляет его виновным, но назначает срок наказания, равный тому, который человек уже отсидел. Человек свободен — и при этом не надо выплачивать денежные компенсации».
Тем не менее, ассоциация «Агора» советует жертвам судебных ошибок отстаивать свои интересы и действовать по следующей схеме:
Имея на руках решение суда по иску к казне России в лице Министерства финансов РФ, человек должен направить почтой либо через районный суд заявление о выплате с указанием реквизитов своего лицевого счета, Исполнительный лист и решение суда в адрес Минфина РФ: 103097, Москва, ул. Ильинка, д. 9. Документы нужно посылать заказным письмом с уведомлением.
После получения Минфином письма начинается трехмесячный срок, в течение которого ведомство должно перечислить деньги. Нередко Минфин по надуманным основаниям возвращает документы, незаконно требуя от взыскателя что-то уточнить. Можно эти действия обжаловать, но можно удовлетворить требования и отправить документы в Минфин повторно.
После этого снова начинает отчет трехмесячный срок. По его истечении человек, не получивший заветного перевода, должен направить заявление в Тверской районный суд Москвы в порядке статьи 254 Гражданско-процессуального кодекса РФ. Когда суд примет это заявление, можно быть уверенным, что деньги в ближайшее время поступят.
Кроме того, появляется право взыскать индексацию за каждый день просрочки Минфином выплаты сверх трехмесячного срока.
«Юрий Мартьянов/Коммерсантъ»
Какую свободу отбирают в тюрьме? — Милосердие.ru
Беседа священника Максима ПЕРВОЗВАНСКОГО с и.о. начальника НИИ Федеральной службы исполнения наказаний. Материал журнала «Наследник»
| Селиверстов Вячеслав Иванович Доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ И.О. начальника НИИ Федеральной службы исполнения наказания. Действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса. Автор 400 научных, учебно-методических и публицистических работ, 7 монографий. |
– Вячеслав Иванович, насколько преступность связана со степенью несправедливости общества?
– Конечно связана. Чем несправедливее мир вокруг человека, тем легче он готов идти на правонарушения.
Тем легче ему оправдать свои противоправные поступки, чем больше несправедливости он видит по отношению к себе. Несправедливая приватизация начала 90-х, ухудшение условий жизни широких слоев населения, потеря нравственных ориентиров вызвали резкий рост преступности.
Однако улучшение положения не вызывает быстрого падения числа правонарушений. Это как с образованием – усилия дают результаты только через многие годы. А статистика по осужденным может даже расти. Это связано и с тем, что когда преступлений много, значительное их число не раскрывается.
Когда же общее число преступлений падает, у органов освобождаются силы и время заниматься теми делами, которые ранее оставались нераскрытыми.
– Ваше отношение к смертной казни. Насколько она справедлива? И насколько справедливо, что человек, например серийный убийца, остается жить?
– Да, причем жить на средства налогоплательщиков, то есть, в том числе и тех людей, у которых он, быть может, отнял близких и родных.
В свое время мы объявили мораторий на смертную казнь, поскольку это было условием вступления в Совет Европы.
Можно долго спорить и о том, какое наказание тяжелее смертная казнь или пожизненное заключение? И о том, имеем ли мы право отбирать чужую жизнь, даже если это жизнь злодея? По отношению к родственникам погибших людей отмена смертной казни справедливость нарушает, но сделано это во имя более высоких ценностей , в первую очередь из интересов Отечества.
– Все великие люди сидели. Как вы это объясните?
– Это все-таки не совсем так. Давайте попробуем назвать имена. Достоевский сидел. Толстой нет. Из современных, вот разве что Солженицын сидел.
Если говорить о великих из числа политиков или революционеров, то здесь их число значительно больше и не так все просто, как среди сидевших писателей. У великих людей может быть обострено чувство справедливости, правды. Они не сидят тихо, даже в интересах собственной безопасности. Они высовываются.
А на протяжении ХХ века очень многие из тех, кто высовывался, пострадали, не только великие.
– «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Почему так говорят?
– В этой пословице люди выразили свой жизненный опыт. Понятно, сума – это бедность, нищета. Человек должен быть готов оказаться в сложных обстоятельствах, потерять все, или иными словами, остаться без гроша или попасть за решетку. Испытать на себе крайнюю степень лишенства. Ну и от тюрьмы тоже.
История нашего народа полна примерами. Мой дед, например, оказался в тюрьме. Он получил год во времена продразверстки за то, что недосдал три яйца. Рад был, что не расстреляли. Интересно изменение психологии людей. Сейчас радуются, если не посадили, а, например, дали срок условно. Им говоришь: да ведь осудили. А они: ведь не посадили. А тогда радовались, что не расстреляли.
– Всегда ли справедлив закон? Приходилось ли вам быть свидетелем вынесения несправедливых приговоров?
– Да, закон справедлив, хотя бывает и суров, на то он и закон, для того он и написан, чтобы справедливость восстанавливать. Другое дело применение закона людьми, живыми людьми, которые могут быть несправедливыми.
Никто из судей не застрахован от ошибки и поэтому несправедливости при вынесении приговоров случаются. Я бы сказал, что существуют несправедливости двух видов. Во-первых, это когда человек виновен в совершении преступления, но при вынесении приговора суд не учел какие-то смягчающие обстоятельства.
Например, мне недавно пришлось ознакомиться с делом одного тридцатилетнего мужчины, у которого есть двое несовершеннолетних детей. При вынесении приговора это должно учитываться, как смягчающее обстоятельство и срок должен быть уменьшен. В деле это было, а из приговора испарилось. Или в каких-то случаях человек должен попасть под амнистию, но этого не происходит.
Такие случаи довольно часто встречаются. Второй вариант, когда осуждают невиновного человека. Это может быть и ошибкой и «подставой». Это бывает, когда хотят убрать конкурентов, завладеть имуществом и т.д. Такие случаи встречаются гораздо реже, но и они есть.
Когда работаешь в месте, куда стекаются все действительные и мнимые несправедливости, то может возникнуть ощущение, что таких несправедливостей очень много. Но на самом деле их не более долей процента от всех приговоров.
– Вы работали начальником управления в Аппарате Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. На последнем Архиерейском Соборе РПЦ были приняты «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека». Этот документ вызвал бурю негативных эмоций среди правозащитников.
Особенно задело их то, что в этом документе права человека и даже его жизнь не были признаны высшими ценностями. Я позволю себе процитировать некоторые определения Собора. «Реализация прав человека не должна вступать в противоречие с богоустановленными нравственными нормами и основанной на них традиционной моралью.
Индивидуальные права человека не могут противопоставляться ценностям и интересам Отечества, общины, семьи. Осуществление прав человека не должно быть оправданием для посягательства на религиозные святыни, культурные ценности, самобытность народа. Права человека не могут служить поводом для нанесения непоправимого урона природному достоянию».
Как вы относитесь к этому документу?
– Я не вижу здесь никаких противоречий со светским пониманием прав человека. Необходимо только добавить, что принятие высших ценностей служит конечному благу человека. Это как на войне, в иных трудных ситуациях, когда человек должен, например, быть готовым отдать жизнь за Родину.
И защита Отечества становится более высокой ценностью, чем чья-то конкретная жизнь. Но при этом отдают свою жизнь, чтобы жили другие люди, родные, близкие, соотечественники. Чтобы не были попраны их святыни, их права и их достоинство. Да в этой и подобной ситуациях проявляются более высокие ценности, чем индивидуальные права человека.
И конечно, нельзя не согласиться, что реализация прав человека не должна содействовать распространению пороков, порождать распри, оскорблять религиозные чувства.
– Стало ли правосудие более гуманным? И если да, то хорошо ли это. Может лучше вору рубить как раньше руку, чем помещать его на несколько лет в компанию преступников, где у него есть все шансы стать еще хуже?
– Нет, руку рубить не стоит.
Он после этого может вполне обоснованно сказать: «Вот вы отняли у меня средство к существованию и возможность работать рукой и толкаете меня вновь на воровство». А что касается компании преступников, то в этом действительно присутствует элемент несправедливости, особенно по отношению к тем, кто совершил преступление, скажем так, по глупости или без злого умысла.
Чтобы осужденный за малозначительные преступления человек отбывал наказание один на один со своей совестью и под контролем надзирающего органа. Законодатель давно ломает голову над тем, что же можно противопоставить наказанию в виде лишения свободы. Неслучайно такие наказания называют альтернативными, среди которых и Штраф, и исправительные работы, и некоторые другие.
Большие надежды возлагаются на такое наказание, как ограничение свободы, которое вскоре пополнит список альтернативных лишению свободы наказаний, и надо надеяться, спасет многих мелких, включая случайных, в общем-то, преступников от принудительного общения в компании рецидивистов.
В таком контексте наше правосудие становится действительно более гуманным, более справедливым и, разумеется, что это хорошо, поскольку значительно повышается вероятность того, что осужденный не к лишению свободы не попадет под суд во второй раз. Если, конечно, сам этого не захочет.
– Вячеслав Иванович, а можно ли чуть подробнее об ограничении свободы? Связано ли это новое наказание со ставшими «популярными» браслетами, которые, как предполагается, будут одеваться на запястье осужденных?
– Скажу сразу, что ни с какими браслетами данный вид уголовного наказания не будет связан, хотя разного рода разговоры о них не случайны.
Сейчас идет только проработка непростых вопросов, связанных с возможностью, целесообразностью, законностью применения этих приборов в строго очерченных пределах к лицам, место нахождение которых должно быть известно органу, осуществляющему контроль за их передвижениями.
Давайте немного подождем, тем более, что никаких секретов из этой проблемы никто делать не собирается. Что же касается ограничения свободы как вида наказания за совершенное преступление, то следует, прежде всего, подчеркнуть, что это – не лишение свободы.
Ограничение свободы будет назначаться лицам, не имевшим судимости, совершившим умышленное преступления на срок от одного до трех лет, а осужденным за преступления по неосторожности – на срок от одного до пяти лет. Отбываться это наказание будет не в колониях, а в исправительных центрах, которые будет разрешено покидать осужденным.
Они смогут при условии примерного поведения проживать на арендованной или собственной жилой площади с семьей и являться в центр только для регистрации. Осужденные к ограничению свободы будут иметь право пользоваться наличными деньгами и носить одежду гражданского образца. Работать они будут там, куда их направит администрация исправительного центра.
В целом порядок и условия данного вида наказания регулируются законом, а также соответствующими постановлениями Правительства. На этот вид наказания не без причины возлагаются большие надежды как на способ значительного сокращения численности тюремного населения.
– Исправляет ли тюрьма?
– Должна исправлять. Это одна из ее целей. Да, около трети осужденных после освобождения вновь совершают преступления. И иногда говорят, что надо исключить исправление из целей заключения.
И из названия исправительных учреждений. Но я об этом обычно говорю следующее. Всех ли больных вылечивает больница? Нет. Ну, тогда давайте уберем исцеление из названия. И назовем больницы – морг номер 1, морг номер 2 и т.д.
Не всех можно вылечить и не всех можно исправить. Но цель такую ставить необходимо.
– Что нужно, чтобы не сломаться, если попал в тюрьму?
– Ну, уж если оказался осужден, то, по моему мнению, необходимо держаться середины.
Не принимать сторону никаких групп или группировок. Известно, что заключенные образуют группы, в основном – вокруг авторитетов, организаторов преступного сообщества.
Надо постараться остаться вне этих групп, приглядеться к тому, как и что происходит.
Очень важно не считать, что время, проведенное за решеткой, вычеркнуто из жизни. Не надо просто дожидаться освобождения и потом «продолжать жить». Надо использовать время, проведенное в заключении, с максимальной пользой. Получить или закончить получение образования, приобрести специальность, выучить языки, прочитать книги.
– А это возможно?
– Да, конечно. В исправительных учреждениях есть школы, профессиональные училища, а в них библиотеки и, следовательно, условия для получения образования.
Можно заочно обучаться в учебных заведениях, включая и высшие, заказывать нужную литературу, пользоваться другими услугами получения информации. Условия здесь для всех одинаковые.
Другое дело, что не все пользуются этой возможностью, предпочитая другие способы ускорения бега времени, отпущенного приговором.
Исправительные учреждения, куда попадает осужденный преступник, это ведь не каторга, не урановые рудники, как некоторые полагают. И не курорт, конечно. У осужденного много обязанностей, но и многие его права сохраняются или определенным образом ограничиваются. Закон лишает человека личной свободы.
Свободы передвижения? Да, но не свободы выбора профессии, не свободы общения, не свободы получения образования и т.д.
Он только на время лишает, ущемляет некоторые его права и некоторые свободы, ограничивает их, причем, весьма значительно, одновременно оставляя за человеком возможность выбора спутника жизни (даже служба знакомств для осужденных организована и многие заключают браки и венчаются в условиях лишения свободы, возможность выбора и приобретения новой и пригодной в будущем профессии. Главное – остаться человеком в условиях несвободы. Это очень трудно, но возможно. Для этого закон создает условия, причем разные для разных осужденных в зависимости от совершенного преступления, от поведения и, в конечном счете, от стремления к свободе, ее получению каждым из них. Думаю, что это справедливо. Одни осужденные стремятся получить образование, другие овладевают новыми, более совершенными способами нарушения закона. Думаете, случайно ли это? Вряд ли. Каждый сам выбирает свой путь решения жизненных проблем.
| Анонс журнала «Наследник» № 22 – «Где справедливость…» Читайте в номере: Есть ли в мире справедливость? Вопрос номера (мнения читателей) «О чем они промолчали?» Современные историки ругают русских летописцев за их немногословность. Но что скрывается за выборочными событиями, о которых нам витиевато повествует летопись? Повествование не наполнено точными числами, датами, это не важно, на взгляд повествователя. Действительно важен лишь Божий промысел, историческая справедливость в человеческой истории. Рубрика «Авторитетно»: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» Отправляя человека в тюрьму, суд вершит справедливость по закону, но это меняет конкретную человеческую жизнь. Может ли закон ошибаться и осудить невиновного? Справедливо ли наказание лишением свободы для серийного убийцы? Священник Максим Превозванский беседует с и.о начальника НИИ Федеральной службы исполнения наказаний, Селиверстовым В.И. Рубрика «Молодежка»: «Свой среди своих» Православие – дело молодых. Зачем православная молодежь объединяется в организации? Что можно сделать сообща, чего не получится в одиночку? Новая рубрика о деятельности православных молодежных организаций. Рубрика «Образ жизни»: Истории из жизни. «День несправедливости» – Когда весь мир против тебя, очень хочется восстановить справедливость! «Лена, спасибо тебе!».. за проваленный экзамен и уникальную экспедицию на Белое море. «Власть – это мы» – Какой маленькой, но важной властью над другими обладает каждый из нас. Рубрика «Родина Россия»: «И все-таки он теплый» «Самой не верится – как я оказалась за полярным кругом? Вот бы еще оленя встретить! Вокруг тонкие и кривоватые карликовые березки. Замшелые валуны. Весь город – как на ладони. Варничная сопка с телевышкой, Кольский залив и Абрам-мыс на другом берегу. Хочется сесть на камень с видом на залив и остаться так сидеть навсегда. Если бы не ветер… Сыплет июльский снег. «Зима в Мурманске холодная, ЗАТО лето малоснежное», – вспоминаются слова местного жителя.» Елена Коровина. «Нужно быть русским, чтобы здесь оставаться» «В Мурманске живут замечательные люди. Они такие, потому что живут там, где вообще-то не могут и не должны жить люди. Если они не мурманчане, конечно.» Василий Рябков, начальник пресс-службы Мурманского отделения Октябрьской железной дороги, журналист, педагог. Рубрика «История»: «Завещание государя» «Именно при Николае II были канонизированы новые русские святые. Все это, и прежде всего канонизация Серафима Саровского, были величайшими событиями в истории русского народа. И какой-нибудь простой крестьянин из Орловской губернии и высокопоставленный генерал из царской свиты были вместе перед мощами преподобного Серафима. Проблема реформ Николая Второго состоит в том, что большинство их просто не видит, не видит их начала…»
Может ли девушка проявить инициативу первой? Значит ли это, что она «неправильная» или «нескромная»? Но, может быть, право на мужскую инициативу, всего-навсего мужской (или женский) самообман? Эти вопросы обсуждались на круглом столе молодежного православного объединения «Молодая Русь» и журнала «Наследник». Обсуждался он и в интернете. Живые истории и обсуждение опубликованы в этом материале.
|